Белый свет - Страница 41

– Конечно, нет, Георг. Нам обоим не повредит компания. – Она как-то странно посмотрела на меня, не отводя глаза дольше, чем это было бы удобно. – Не, хотите ли немного бренди?

– Да, с удовольствием. Это было бы отлично.

Она снова вышла из комнаты, а Кантор вернулся к разговору со мной:

– Что же там было.., да. Пятна света. Спящий проникает сюда пятном света, которое он носит в эпифизе, шишковидной железе. Эти красные огни – как глаза.

Глаза, которые могут свободно пересекать внеразмерный мост, соединяющий Землю со Страной Снов. А после смерти остается лишь свет и кое-что еще.

– Но это совсем не воспринимается, как сон, – возразил я, – И.., и комната не меняется.

Из кухни донеслось громкое хихиканье, за которым последовал грохот.

– Элли! – крикнул Кантор. – Ты в порядке?

Последовал едва различимый ответ. Кантор снова посмотрел на меня.

– Конечно, это не сон. Будь это мой сон, не стал бы я жить в доме такой женщины. Сны – там, снаружи. – Он сделал жест в сторону окна. – Как вы уже, наверное, знаете, Саймион похож на огромный блин. Лицевая сторона. Изнанка, а между ними – Страна Снов. По большей части она покрыта грязью и камнями, но в этом месте она выходит прямо на поверхность. Снежные бури питают ледник, а ледник – это и есть Страна Снов.

Элли принесла бутылку бренди и три стакана. Он наклонилась, разливая напиток, и явно нарочно толкнула меня своим увядшим задом. Неужели у такой женщины могут быть сексуальные помыслы? Она села на диван рядом со мной. Я плеснул немного бренди в плошку Франкса, и мы с минуту молча смаковали.

Меня беспокоил еще один вопрос.

– Я не вижу большой разницы между этим местом и отелем Гилберта. Я мог оперировать исчисляемыми бесконечностями там, и я могу делать это сейчас. Но как насчет алеф-одного и "с"? И более высоких бесконечностей? Когда я действительно увижу их?

– Это зависит от того, что понимать под "я", – сказал Кантор. Я вопросительно поднял брови, но он покачал головой. – Ничего хорошего не выйдет, если я буду стараться объяснить это. Вы все еще рассуждаете, как математик. Надо только верить в Бога. – Он налил себе еще чаю. – Вы играете? – спросил он вдруг.

Я не сразу понял, что он имел в виду, но Франкс тут же пропищал:

– Я довольно прилично изображаю флейту. Может быть, сыграем дуэт?

Кантор впервые улыбнулся ему.

– Немножко Скарлатти, Элли?

– О да, Георг. Один из концертов.

Она перешла к клавесину и села за него. Франкс следом. Она дала ему сборник нот, который он моментально просканировал и вернул.

– Я к вашим услугам, – заявил Франкс. – Какой стиль вы предпочитаете – саймионский или классический?

– О, дай мне обертоны, – сказала Элли, игриво трогая струну. Она ударила пальцами, и в воздухе повисли резкие звуки. Франкс вытянул голову вперед и испустил чистейшее «до», красиво округленное и украшенное легким тремоло.

Они заиграли. Кантор довольно вздохнул и, прикрыв глаза, поглубже уселся в своем кресле. Обычно мое восприятие музыки не идет дальше Роберта Джонсона, но. имея саймионские уши, я все слышал иначе. Франкс громоздил бесконечные последовательности обертонов на каждой ноте, а Элли вставляла мириады маленьких добавочных нот между каждой парой нот, написанных Скарлатти. Рисунок из звуков мерцал вокруг нас и наполнял мои чувства. Добрые, гармоничные мысли наполняли мое сознание.

Они играли долго, минут сорок. Где-то ближе к концу Кантор заснул. Это было легко заметить, потому что сквозь его закрытые глаза стал струиться тусклый красный свет. На миг мне показалось, что он истекает кровью, но затем свет оформился в шар, зависший в воздухе рядом с его головой. Астральный глаз сновидений Кантора. Он подмигнул мне и проплыл через комнату, а потом и сквозь стекло. Он еще немного повисел там, а потом стремительно улетел на поиски совершенного сна.

ЧАСТЬ 3

«В контексте нео-рока мы должны раскрыть глаза и ухватить, и разодрать дымовую завесу, которую человек называет порядком».
Пэтти Смит

16. НАДУВНАЯ СЕКС-КУКЛА

Тело Кантора все еще находилось в кресле, но только внешне. Совершенно очевидно, что большая его часть перетекла в этот глаз сна. В кресле сидела лишь его оболочка – полупрозрачная, зеленоватая, нереальная. Мне стало интересно, надолго ли он ушел. У меня оставалось так много вопросов.

Франкс и Элли завершили дуэт стремительным арпеджио из алеф-нуля нот, и я тихонько поаплодировал.

– Это действительно было очень мило. Но похоже, профессор заснул. – Я чувствовал себя довольно скованно наедине с жуком и с этой тощей дамой.

Она снова села рядом со мной и налила себе свежую порцию бренди. Франкс стал в деталях рассуждать о тонкостях сочинений Скарлатти, а она внимательно слушала. Но даже при том, что она казалась сосредоточенной исключительно на словах Франкса, она непрерывно терлась о мое бедро, возможно, неосознанно флиртуя. Не могло быть и речи о сексе с такой женщиной – она бы сломалась, как дощечка. Но мои бездумные самцовые инстинкты побуждали меня самоутвердиться и завоевать ее внимание.

Как только Франкс остановился перевести дыхание. я взял руководство беседой на себя:

– Как жаль, что он уснул. Я хотел еще порасспросить его о проблеме континуума. Он высказал предположение, что ее можно решить на Земле при помощи физического эксперимента.

Пока я говорил, Элли не отрываясь смотрела мне в глаза, и язык мой стал толстым и неповоротливым. Что было такое в этой женщине? По всем разумным стандартам она была отталкивающей, почти уродливой, но ее окружала эротическая аура.